Моральное выгорание: Эмоциональное выгорание: что это такое и как с ним справиться

Содержание

Что такое эмоциональное выгорание и почему оно может стоить вам работы

С 2019 года профессиональный синдром эмоционального выгорания включен в Международный классификатор болезней, а значит — официально признан фактором, влияющим на состояние здоровья. Поэтому лечить его призывами «собраться» или «просто немного передохнуть» неэффективно.

Определение выгорания в МКБ-11 звучит так: «Эмоциональное выгорание — это синдром, признаваемый результатом хронического стресса на рабочем месте, который не был успешно преодолен». Важно, что выгорание происходит исключительно в профессиональном контексте, вне зависимости от опыта в других сферах жизни.

Согласно исследованию Института Гэллапа, сотрудники, испытывающие профессиональное выгорание, чаще обращаются за медицинской помощью. 63% из них с большей вероятностью берут больничный. Они в два раза реже обсуждают с руководителем достижение поставленных целей, на 13% меньше уверены в своей работе и в 2,6 раза чаще расстаются с текущей компанией.

Снижение работоспособности — один из трех ключевых признаков выгорания, указанных в МКБ-11.

Выгорание может влиять на трудоспособность и даже стоить работы. А на то, чтобы выйти из этого состояния, может потребоваться от нескольких недель до полутора лет.

Дорогостоящее «удовольствие» как для человека, строящего карьеру, так и для HR-специалиста, заинтересованного в эффективности сотрудников и сокращении издержек на наём и адаптацию персонала.

Пусть вас не вводит в заблуждение поговорка «сгорел на работе», причина профессионального выгорания не всегда кроется в переработках. Гораздо важнее то, умеет ли человек переключаться с работы на отдых, насколько качественно он отдыхает, чувствует ли удовлетворение от того, чем занимается.

Одна из самых частых причин выгорания — обесценивание. Когда сотрудник не видит, ради чего он работает, не понимает собственных целей и не чувствует их связи с глобальными корпоративными задачами, у него появляется ощущение бесполезности и его работы, и его самого.

Представьте, что вы «горите» большим проектом, посвящаете ему большую часть рабочего и еще немного свободного времени, стараетесь изо всех сил, а потом внезапно выясняется, что он больше не нужен: идея не «полетела», начальство передумало, урезали бюджет. Или руководитель просто не отметил ваших усилий, не потрудился сказать спасибо.

Несправедливое отношение на работе, лишение обещанной премии, отсутствие элементарных коммуникативных элементов, помогающих сотрудникам лучше понимать, где они сработали хорошо, а где ошиблись, — все это тоже может привести к выгоранию.

Не менее распространенная причина выгорания — токсичный руководитель, травля и конфликты с коллегами, психологическое давление, корпоративный моббинг, то есть намеренное создание условий, в которых невозможно работать.

Иногда руководитель искусственно создает ощущение постоянного цейтнота — ставит ограниченные сроки, жесткие дедлайны. Работа в таких условиях приводит к постоянному стрессу и, как следствие, выгоранию сотрудников под его началом. В этом случае менеджеру стоит пересмотреть свой стиль управления и более адекватно оценивать приоритетность задач.

Эффективные руководители и опытные HR-специалисты делают всё, чтобы повысить вовлеченность своих сотрудников, а хорошие работники стремятся достичь «потока» — состояния, в котором текущее дело представляется самым важным и интересным.

При этом первый шаг к выгоранию — как раз повышенная вовлеченность. Люди, помешанные на своей работе, готовые выполнять ее в режиме 24/7, не контролирующие рабочее время и игнорирующие отдых, имеют опасность быстро выгореть.

Некоторые рабочие этапы или проекты требуют высокой нагрузки, однако периоды повышенной включенности в процесс должны сменяться периодами качественного отдыха.

Если сотрудник постоянно работает в авральном режиме, со сложными вводными — например, нехваткой ресурсов или бюджета, вынужден лезть вон из кожи, чтобы добиваться лучшего результата, организм испытывает стресс и начинает на него реагировать.

Запускается вторая стадия процесса выгорания — усталость. В фазе хронического стресса человек постоянно чувствует нехватку сил, раздражительность, тревожность, снижается иммунитет. На этом этапе начинаются проблемы со сном: ночью сложно заснуть, а днем, наоборот, одолевает сонливость. Может нарушаться пищевое поведение: тянет на очень сладкую, соленую, жирную, калорийную пищу.

Третья стадия — психофизическое истощение. Могут начаться панические атаки, ухудшение памяти, расстройство кишечника, рвота.

И, наконец, наступает четвертая стадия — эмоциональное выгорание. Главные признаки: цинизм по отношению ко всему, что касается работы, апатия, снижение продуктивности, трудности в общении с коллегами, озлобленность. Человек может даже измениться внешне — например, всегда выглаженный костюм и безупречная прическа сменятся неряшливым внешним видом.

Часто выгорание идет рука об руку с усталостью, моральным и физическим истощением, тревожными расстройствами. Как человеку понять, что он выгорел, а не просто устал или впал в депрессию?

Обратитесь к терапевту, сдайте весь спектр анализов. Симптомы, которые можно принять за проявления профессионального выгорания, могут встречаться у людей с нехваткой цинка, магния, железа, витамина D.
Пройдите диагностический тест Виктора Бойко или тест Кристины Маслач.
Также оценить состояние может профессиональный психолог или психотерапевт.

Вот что можно сделать прямо сейчас, если вы обнаружили себя на одной из четырех стадий выгорания:

Если до отпуска еще далеко, подумайте, как можно в каждый день добавить хотя бы час для отдыха. Не стесняйтесь прямо сказать руководителю, что чувствуете выгорание, — начальник, который ценит сотрудника, предоставит ему лишний выходной или возможность временно перейти на удаленный формат работы.
Не старайтесь проводить свободное время «с пользой» — например, за чтением специальной литературы. Дайте себе возможность выспаться, пересмотреть любимый фильм, полежать в ванне.
Спорт помогает восстановиться после выгорания. Не обязательно спешить в тренажерный зал и ставить рекорды на беговой дорожке, подойдут бассейн, йога, ходьба на свежем воздухе и конные прогулки. Дополнить активность можно баней или контрастным душем.
Временно отключите телефон, отложите ноутбук, не проверяйте мессенджеры и почту, удалите со смартфона приложения социальных сетей или поставьте программу-ограничитель (например, QualityTime или AntySocial).

Если прямо сейчас вы не замечаете у себя признаков профессионального выгорания, но боитесь, что можете столкнуться с ними в будущем, уделите внимание профилактике этих состояний.

Осознайте, что профилактика выгорания — ваша личная ответственность и приоритетная задача, пренебрежение которой может стоить работы и здоровья. Ни один, даже самый лучший начальник или HR-специалист, не научит вас соблюдать баланс между работой и отдыхом, уделять время хобби, друзьям и семье.

Только от вас зависит, будете ли вы регулярно отдыхать, чаще гулять, отслеживать и защищать личные границы на работе и использовать практики для профилактики выгорания. Вот некоторые из них:

Утечки энергии. В течение дня мы сталкиваемся с разными ситуациями, людьми, занятиями. Одни из них наполняют нас, другие истощают. Заведите заметку в телефоне и делайте запись каждый раз, когда чувствуете прилив сил, радость или, наоборот, раздражение, желание заняться чем-то другим, опустошенность, неудовлетворенность. Присваивайте людям и событиям оценку — один плюс, два плюса, один минус или два минуса, чтобы отследить их влияние на ваше состояние.

Попробуйте вести такой дневник месяц, а после проанализировать, что тратит вашу энергию, а что восполняет. Например, вы можете обнаружить, что много сил отнимают споры с токсичным начальником. Ваше право — придумать, как минимизировать общение или, если это невозможно, как восстанавливать себя после него.

Календарь осознанности. Возьмите привычный для вас инструмент планирования, например электронный календарь, запланируйте дела на неделю или месяц вперед и выделите цветами разные виды задач и активности. Пусть работа будет желтой, отдых зеленым, общение с родственниками и друзьями розовым, а спорт синим. Посмотрите, какого цвета больше, а какого не хватает. Проследите за тем, чтобы отдых и физическая активность были запланированы в течение недели наряду с рабочими встречами и звонками.

Анализ слабых мест. Проанализируйте, что подводит вас к состоянию профессионального выгорания. Может, по своему характеру вы увлекающийся тип, которому сложно переключаться с интересной работы на спокойный отдых? Или проблема в том, что у вас нет хобби и вы не умеете отдыхать в принципе? Что происходит с вашими личными границами — умеете ли вы говорить нет, можете ли отказать коллеге, просящему помощи, или начальнику, решившему поработать в выходные?

Эффективнее всего такой анализ проводит помогающий специалист — коуч или психотерапевт.

И не забывайте про регулярный качественный отдых. Любые позитивные изменения в жизни требуют ресурсов.

Как справиться с выгоранием: 6 советов психолога

241 924

Познать себяКарьера и самореализацияПрактики how to

Большинство из нас уверены, что выгорание — это про кого-то другого. Я и сама думала так же. При слове «выгорание» я мысленно представляла пустую алюминиевую гильзу из-под чайной свечи, а в ней, на донышке, остаток обгоревшего фитиля. Нет, это точно не про меня. Нам кажется, что такие вещи происходят лишь с теми, кто работает сутками на износ, буквально горит на работе. Свое собственное состояние мы привычно объясняем усталостью, но в этом и есть тихое коварство выгорания — оно подкрадывается незаметно.

В какой-то момент вы понимаете, что от теплого пламени внутри остался лишь тот самый обгоревший фитилек. Когда я сама заметила у себя симптомы выгорания? Наверное, когда исчезли положительные эмоции, а их место заняло легкое раздражение. «Неужели это оно? Не может быть! Я же психолог!»

В правильности своих подозрений я убедилась позже, когда сама пришла на психотерапию. Помните старый анекдот про поддельные елочные игрушки, с которыми все в порядке, но они «не радуют»? Вот и у меня было так же. Не то чтобы они не радовали, но мне совсем не хотелось включаться в предновогоднюю суету, ставить елку, украшать дом, бегать за подарками. И после новогодних каникул ничего не изменилось. Тогда и стало понятно, что пора что-то менять.

В моем случае «свеча» выгорела не вся. Слово «выгорание» очень точно говорит о том, что происходит у человека внутри, — он чувствует себя именно выжженным. На первых порах это может быть не особо заметно: ну нет у человека настроения. Ну нет сил, нет эмоций. Подумаешь, со всеми бывает, все устают, и вообще жизнь сложная штука.

Чтобы не было так больно, психика выключает эмоции, защищая себя. Организм начинает работать в режиме энергосбережения

Но если вы пропустили первые звоночки, то со временем тоненький звук предупредительного колокольчика превращается в оглушающий звон. Появляется ощущение тревожности, неудовлетворенности всем и всеми. Не хочется общаться даже с близкими. Работа, которая раньше была в радость, уже не нравится. То, что приносило радость и удовольствие, начинает все больше раздражать. Постепенно раздражение в адрес коллег и близких нарастает, падает самооценка. Появляются приступы отчаяния.

В таком состоянии общаться с людьми становится все труднее. Мир рисуется в черно-серых красках. Все воспринимается обостренно, болезненно. И чтобы не было так больно, психика выключает эмоции, защищая себя. Организм начинает работать в режиме энергосбережения, расходуя силы лишь на самое необходимое. На обеспечение жизненно важных процессов. И вот тогда приходит безразличие ко всему. Это и есть тот самый оглушительный звон.

Важно помнить, что ресурсы психики и тела не бесконечны. Например, мы не можем долго бодрствовать, организму нужен сон. Выкладываться на работе каждый день на 100% тоже невозможно. У каждого из нас свой лимит, и он зависит от очень многих факторов. От образа жизни человека, от того, в какой ситуации он сейчас находится, от времени года и времени суток.

Например, на общение с неприятными людьми мы тратим гораздо больше сил, чем обычно. И если человек регулярно переступает этот предел, начинается истощение, а за ним и выгорание.

В основе депрессии лежит страх, в основе выгорания — гнев. Симптомы настолько похожи, что специалистам бывает трудно различить их

С точки зрения психосоматики от выгорания страдает тот, у кого в детстве были плохие отношения с родителем того же пола. Такая ситуация в семье становится фундаментом многих проблем. Ребенок всеми силами старается заработать внимание родителей, заслужить их любовь. И продолжает делать это, став уже взрослым. Например, переносит на начальника роль своего родителя и пытается заслужить его любовь или хотя бы признание своих заслуг. Если этого не происходит, самооценка падает, вера в себя испаряется. Возникает ощущение тщетности усилий. «Я будто сражаюсь с ветряными мельницами» — такими словами описал этот состояние один из моих клиентов.

Раньше принято было считать, что выгорание может быть вызвано только работой. Но сейчас я все чаще наблюдаю выгорание в семье. Это происходит, когда вы не получаете удовольствия от того, что делаете для семьи. Когда ваш вклад превышает отдачу. Все, что вы делаете, воспринимается как должное. Хотя и у работы в семье, и у работы в офисе много общего. По большому счету, семья — это тоже работа, только без выходных.

Многие из моих клиенток жалуются на то, что не получают поддержки от близких. Женщине кажется, что она обречена «тянуть лямку». Вечером вы говорите домашним, что устали, а в ответ слышите: «А что ты такого делала целый день? Ты же дома сидишь!»

После этих слов появляется ощущение беспомощности, обиды, безнадежности и — чаще всего — гнева. Именно он стоит за обидой и беспомощностью. Это и есть, на мой взгляд, главное отличие синдрома эмоционального выгорания от депрессии. В основе депрессии лежит страх, в основе выгорания — гнев. Симптомы настолько похожи, что специалистам бывает трудно различить их.

Для большинства женщин, которые выбрали семью своим основным занятием, выгорание стало реальным. Выгорание возможно и у творческих людей, в тех кругах, где существует жесткая конкуренция, например, в модельном бизнесе.

Обычно люди с синдромом эмоционального выгорания обращаются к специалистам, когда уже нет ни сил, ни желаний, ни эмоций. В этом состоянии человек перестает заботиться прежде всего о себе. Но именно через эту заботу и лежит путь к выздоровлению.

Как же вернуться в «нормальное» состояние, превратиться из черного фитиля обратно в ровное и красивое пламя?

1. Помогаем внутреннему ребенку. Как родитель выражает любовь? В основном, через тело: ласковые прикосновения, поглаживания, объятия. И это первое, что вы можете сделать самостоятельно. Уделите внимание своему телу. Сделайте самомассаж. Растирание тела щеткой снизу вверх очень хорошо действует на лимфу. Другой вариант — похлопывания по меридианам, которые идут по рукам и ногам сверху вниз и снизу вверх. Можно просто помассировать шею и плечи в тот момент, когда вы почувствовали себя усталым посреди рабочего дня.

2. Оставляем рабочие проблемы на работе. Как? С помощью одежды. Возвращаясь с работы домой, переодевайтесь. Сразу. В любимое, удобное и красивое. Ритуал переодевания может включать или выключать ту роль, которая для вас так энергозатратна. Если у вас на работе есть сменная обувь, то переобувание в конце дня может стать этим самым ритуалом: заканчивая работу, вы снимаете «рабочую» обувь, и вместе с ней оставляете в офисе все рабочие проблемы. Так же и дома. Надевая домашнюю одежду, вы словно включаете ту роль, которая нужна в данный момент: хозяйки, мамы, любимой жены.

3. Медитируем. Это ежедневная практика очищения ума. Именно беспокойный ум создает напряжение, которое вытягивает все наши силы. Уделите этому внимание.

Чтобы справиться с выгоранием, нужно осознанно делать шаги к здоровой, сбалансированной жизни

4. Подключаем физические нагрузки. Постарайтесь подойти к ним осознанно, ощутить свое тело во время выполнения упражнений. Пусть ваш ум сосредоточится именно на ощущениях в теле, а не на рабочих моментах, которые были или будут. В этот пункт я бы включила любые телесные практики — баня, массаж, прогулки, бег, плавание. Прочувствуйте свое тело, каждую мышцу!

5. Практикуем диджитал детокс и дышим. Ежедневно. На несколько минут отключите все средства связи, компьютер, музыку, кино. Займитесь в это время осознанным дыханием. Пяти минут наблюдения за тем, как вы дышите, будет достаточно, чтобы организм успел перезарядиться. Это только ваши пять минут, больше ничьи.

6. Спим. Здоровый сон — лучший способ восстановить силы. Постарайтесь к вечеру постепенно снижать активность. Чтобы не было бессонницы, можно заварить успокаивающий чай с мелиссой, валерианой, пустырником или мятой. Высыпайтесь! Это мое любимое лекарство от разных болезней, и оно действительно помогает.

Это довольно простые советы, и они под силу каждому из нас. Важно понимать, что выгорание не исчезнет само по себе. Чтобы справиться с ним, нужно осознанно делать шаги к здоровой, сбалансированной жизни. Пусть даже эти шаги будут совсем крошечными, главное — делать их каждый день.

Об авторе

Таня Межелайтис — психолог, психотерапевт, ведущая тренингов. Подробнее на ее странице в Facebook (запрещенная в России экстремистская организация).

Текст:Таня МежелайтисИсточник фотографий:Getty Images

Новое на сайте

Психологические защиты: почему мы в них нуждаемся

«Устала от качелей в отношениях, а расстаться не готова»

«Влюбилась в женатого начальника. Как сдерживать чувства на работе?»

Как предотвратить измены: совет ученых — укрепите ваши отношения

История о нас: 5 этапов отношений — от слияния к свободе

Как узнать, что партнер вас использует: 6 тревожных признаков — чек-лист психолога

Страхи, навязчивое желание или его отсутствие: как справиться с психологическим бесплодием

Тест: Уважают ли вас люди?

Моральная травма и выгорание в медицине: год извлеченных уроков

Первое мнение

Автор Венди Дин и Саймон Г. Талбот 26 июля 2019 г.

Когда мы начали исследовать концепцию морального вреда, чтобы объяснить глубокое расстройство, которое сегодня испытывают медицинские работники США, это было что-то вроде мысленного эксперимента, направленного на стирание предвзятых представлений о том, что приводило к разочарованию многих наших коллег в поле, над которым они так усердно трудились.

Как врачи, мы подозревали, что «выгорание» отдельных клиницистов, хотя и реальное и эпидемическое, на самом деле было симптомом какой-то более глубокой структурной дисфункции в системе здравоохранения. Понятие «моральная травма», казалось, заключало в себе организующий принцип, лежащий в основе бесчисленных движущих сил дистресса: растущее число причин, по которым мы не можем сдержать данную клятву всегда ставить наших пациентов на первое место.

Моральная травма описывает умственное, эмоциональное и духовное расстройство, которое люди испытывают после того, как «совершили, не смогли предотвратить или стали свидетелями действий, которые нарушают глубоко укоренившиеся моральные убеждения и ожидания». Первоначально это было описано клиницистами штата Вирджиния для объяснения того, что страдания некоторых ветеранов вооруженных сил не поддавались стандартному лечению посттравматического стрессового расстройства. Этот способ концептуализации страданий солдат показался нам хорошо знакомым, и мы подумали, что он может дать убедительное объяснение причины эмоционального выгорания, которое мы наблюдали у наших коллег и у нас самих.

Ставя новый вопрос в разговоре о врачебном выгорании, мы опубликовали Первое заключение о моральном вреде в этот день в прошлом году. Мы были ошеломлены ответом. Эта статья положила начало международному разговору среди медицинских работников и других лиц о моральных основах медицины и начала менять формулировку клинического дистресса.

Почему резонирует моральная травма

С тех пор, как наша статья появилась в STAT, мы обсуждали, обсуждали и пересматривали наши мысли о моральном вреде с аудиторией из самых разных областей здравоохранения — лично, в подкастах, по телефону и электронной почте, в социальных сетях и с трибуны по всему миру. страна. В процессе мы узнали, что концепция морального вреда сильно находит отклик не только у врачей, но и у всех медицинских работников, которых мы встречали, от медсестер и социальных работников до администраторов больниц, помощников по уходу за больными, лиц, оказывающих первую помощь. , и другие.

Понятие морального вреда позволяет клиницистам выразить то, что не может описать термин «выгорание»: агонию от постоянной замкнутости в двойных связях, когда каждый сделанный выбор приводит к скомпрометированному результату и когда каждое решение противоречит смыслу многолетних жертв. Все мы, работающие в сфере здравоохранения, разделяем, по крайней мере абстрактно, одну миссию: укреплять здоровье и заботиться о больных и раненых. Это то, чему мы обучены.

Но бизнес здравоохранения — гигантская система административного механизма, в которой медицинские услуги предоставляются, документируются и возмещаются, — удерживает нас от выполнения этой миссии без страданий и конфликтов. Мы делаем все возможное, чтобы ставить пациентов на первое место, но постоянно наблюдаем, как императивы бизнеса превалируют над императивами лечения.

День за днем медицинские работники не имеют другого выбора, кроме как действовать таким образом, который противоречит их глубоко укоренившимся представлениям о приоритете медицинской помощи. В результате у многих возникают хорошо понятные симптомы выгорания — и они продолжают выгорать, несмотря на многочисленные и благонамеренные вмешательства, направленные на борьбу с ним. Эпидемия выгорания не ослабевает, потому что моральная травма, лежащая в основе проблемы, остается нерешенной. Выгорание может быть симптомом, но во многих случаях причиной является моральная травма.

Из наших разговоров за последний год мы узнали, что моральная травма вызывает резонанс, потому что она указывает на широко распространенную причину для, казалось бы, одинокого опыта выгорания. Другими словами, моральная травма позволяет нам понять, что мы выгорели как 90 005 индивидуумов 90 006, потому что каждый из нас тщетно пытается компенсировать неэффективную структуру здравоохранения для 90 005 каждого 90 006 .

Коллективные действия для структурных проблем

Те, кто страдает от моральной травмы в здравоохранении, отчаянно нуждаются в исцелении. Как мы это делаем? Каждый из нас пытался починить систему самостоятельно, своими индивидуальными способами. Теперь пришло время работать вместе для достижения этой цели. Клиницисты выгорают, потому что здравоохранение изобилует двойными связями и безвыходными ситуациями для врачей и пациентов, о которых мы заботимся. Изменение этой системы, чтобы сделать ее менее вредной, потребует коллективных действий от всех, кого совесть призывает к лучшему.

Когда человек заболевает, его врач ищет причину проблемы и соответствующее медицинское решение. Нам нужно подходить к моральному ущербу таким же образом, прекрасно понимая, что решения не медицинские, а социальные, экономические и политические.

Разговор о моральном вреде, таким образом, призывает клиницистов выйти за пределы своей собственной компетенции, чтобы излечить систему, которая наносит вред им самим, их коллегам и их пациентам. Решения для лечения моральной травмы не очень похожи на медицинские вмешательства, к которым мы привыкли. Скорее всего, они исходят из наборов инструментов эпидемиологии и общественного здравоохранения, государственной политики и права, а также организации на низовом уровне.

Чтобы добиться реальных изменений, нам потребуется привлечь «активистов» из всех аспектов системы здравоохранения — клиницистов, администраторов здравоохранения, политиков и, прежде всего, пациентов и их семьи — для решения структурных проблем. Причины морального вреда в здравоохранении.

Вот несколько способов, которые появились, чтобы подтолкнуть США к заботе о моральном здоровье:

Ценность медицинских работников. Когда правила клиники или больницы и страховые ограничения вынуждают медицинских работников оказывать неоптимальную помощь своим пациентам, поставщики чувствуют себя бессильными. Администраторы должны признавать опыт своих врачей, накопленный годами изнурительного обучения, и запрашивать их мнение, прежде чем внедрять политики, которые могут повлиять на уход за пациентами. Формирование фокус-групп медицинских работников для консультирования по поводу последствий изменений политики является важным первым шагом на пути к тому, чтобы их голоса были услышаны. Возложение на администраторов ответственности за рабочую среду в здравоохранении является сильным вторым шагом.

Приоритет отношений между врачом и пациентом. Клиницисты находятся на переднем крае здравоохранения и несут единоличную ответственность за разработку планов лечения для удовлетворения потребностей каждого пациента. Страховщики и системы здравоохранения должны предоставить клиницистам свободу действий для лечения пациентов в соответствии с их конкретными потребностями, не ограничивая количество анализов, которые они могут назначать, лекарства, которые они могут назначать, или направления, которые они могут выдавать, не неся при этом чрезмерного бремени. Медицинские работники соблюдают клятву не причинять вреда, делая все, что в их силах, для лечения больных и раненых — им нужно доверять, чтобы соблюдать эту клятву, как они обучены.

Восстановите чувство общности. Гиперконкурентная, перфекционистская и ограниченная в ресурсах среда здравоохранения подорвала чувство общности среди медицинских работников. Каждый из нас инстинктивно охраняет свою территорию, опасаясь вторжения других как угрозы нашим и без того скудным ресурсам и нашему профессиональному выживанию. Медсестры противопоставлены врачам, поставщики передовой практики противопоставлены обоим, и мы все настроены против пациентов (кто-нибудь проводил опросы об удовлетворенности?). В этом сценарии никто не выигрывает, а больше всего проигрывают пациенты.

Эффективная адвокация радикальных изменений, остро необходимых в здравоохранении, требует от медицинских работников поиска вдохновения в других местах и совместной работы для достижения общей цели. Ограничения отрасли так или иначе влияют на каждого специалиста в области здравоохранения, и мы должны быть едины друг с другом и с пациентами, чтобы проводить изменения, которые мы считаем необходимыми.

Когда мы сводим океан здравоохранения к его единому организационному принципу, все медицинские работники — медсестры, врачи, лица, оказывающие первую помощь, физиотерапевты, респираторные терапевты, флеботомисты, технологи и многие другие — объединяются для достижения одной цели: для обеспечения наилучшего ухода за пациентами. Когда мы вернемся к этому, мы все выиграем.

Венди Дин, доктор медицинских наук, психиатр и старший вице-президент по программным операциям в Фонде развития военной медицины Генри М. Джексона. Саймон Дж. Талбот, доктор медицинских наук, реконструктивный пластический хирург в Brigham and Women’s Hospital и адъюнкт-профессор хирургии в Гарвардской медицинской школе. Они стали соучредителями некоммерческой организации MoralInjury.Healthcare . Авторы признательны Нейлу Чудгару, доктору философии, за критическую помощь в разработке и оформлении этой работы.

Об авторах
Репринты

Клиницисты страдают от «моральной травмы» |…

“Выгорание” это термин, который имеет тенденцию обвинять жертву — в этом случае медицинские работники — перегружены системой, которая часто ставит их в противоречие с обязанностями по защите пациентов. Более точным термином для этого состояния является «моральный вред». объясняет эксперт.

1 апреля 2020 г.

Репринты

«Выгорание» — это термин, который имеет тенденцию обвинять жертву — в данном случае медицинских работников — в том, что они перегружены системой, которая часто ставит их в противоречие с их обязанностями по защите пациентов. Более точным термином для этого состояния является «моральная травма», говорит Венди Дин , доктор медицинских наук, психиатр и старший вице-президент Фонда развития военной медицины Генри М. Джексона в Бетесде, штат Мэриленд.

Как ведущий автор недавно опубликованной статьи, Дин говорит, что «выгорание», а также типичные решения для его лечения были взяты из других областей и неправильно применены к медицине.

«[К]ризис в здравоохранении оказался устойчивым к решениям, которые работали в других местах, и многие клиницисты сопротивлялись тому, чтобы их называли выгоревшими», — сообщили Дин и соавторы. ¹

Вместо этого они находят более подходящим понятие «моральный вред» — термин, впервые использованный для описания военнослужащих, вернувшихся с войны во Вьетнаме.

«Это была другая категория психологической травмы, которая требовала другого лечения», — отмечают авторы. «Моральная травма возникает, когда мы совершаем, свидетельствуем или не можем предотвратить действие, которое противоречит нашим глубоко укоренившимся моральным убеждениям. В контексте здравоохранения это глубоко укоренившееся моральное убеждение — это клятва, которую каждый из нас дал, начиная свой путь в качестве поставщиков медицинских услуг: ставить потребности пациентов на первое место».

Здоровье сотрудников больницы попросила Дина прокомментировать это состояние в следующем интервью, которое было отредактировано для увеличения длины и ясности.

HEH: Эта концепция морального вреда представляет собой увлекательную новую призму, через которую можно взглянуть на эту проблему. Можете ли вы прокомментировать, чем это отличается от выгорания?

Дин: С моей точки зрения, выгорание подразумевает, что человеку в чем-то не хватает. Что они недостаточно устойчивы, что они недостаточно заботятся о себе. Что они плохо распоряжаются своим временем. Моральная травма наносится в несостоятельную ситуацию — сломанная система.

HEH: Учитывая эту сломанную систему, вы отмечаете ограничения обычных методов устойчивости, таких как внимательность и йога, для решения этой проблемы.

Декан: Я думаю, что все эти действия приносят пользу, в зависимости от человека. Разные вещи хорошо работают для разных людей. Но ни одна из этих стратегий ничего не делает в ситуациях, приводящих к моральному ущербу. Что они делают, так это позволяют человеку лучше подготовиться к тому, чтобы встать и изменить то, что наносит моральный ущерб. За неимением лучшей аналогии, это высокопроизводительный инструмент. Вы настраиваете двигатель, но дело не в том, что водит машину.

HEH: Видите ли вы здравоохранение в контексте морального вреда в какой-то степени дегуманизирующего клиницистов, возможно, накапливающегося в долгосрочных вредах, которые способствуют токсичной рабочей культуре и даже повышению уровня самоубийств?

Дин: Абсолютно. С момента публикации нашей [первой] статьи об этом в июле 2018 года, ², мы слышали от клиницистов и членов семьи, которые говорили: «Я чуть не промахнулся, и это был водитель». Или, что еще хуже, «вот что случилось с членом моей семьи». Я только что разговаривал с врачом в большом медицинском центре, который фактически сказал: «Нас просят делать все больше и больше с меньшими и меньшими затратами». Никто не ценит клиницистов, которые делают эту тяжелую работу. [Мы] больше не можем спрашивать врачей. Мы должны сделать что-то другое. Мы должны посмотреть, как должны измениться возмещение или правила. Или ожидания так или иначе должны измениться, а не просто ожидать, что у клиницистов есть бесконечно эластичный резерв — что они могут продолжать и впитывать все, что мы просим их сделать. Существует конечный уровень резерва, который есть у клиницистов.

HEH: Я понимаю, что в своей газете вы обращаетесь к врачам, но видите ли вы аспекты морального вреда, которые могут затронуть и медсестер?

Декан: Да. Мы написали [документ 2018 года] с точки зрения врача. Но сразу после того, как он был опубликован, нам стало совершенно ясно, что все работники здравоохранения — от спасателей до медсестер, физиотерапевтов, респираторных терапевтов, фельдшеров — абсолютно все сказали: «Это и мой язык тоже».

HEH: Вы сравнили моральный ущерб с боем. Вызвано ли это не только тем, что от клиницистов просят сделать, но и тем, о чем они свидетельствуют?

Декан: Приносим присягу. Каждый, кто заканчивает медицинскую школу, дает клятву ставить наших пациентов в приоритет. Наши пациенты приходят перед тем, как мы едим, мы ложимся спать — они приходят перед днями рождения наших детей и юбилейными обедами. Они предшествуют почти всему. Когда корпоративная медицина просит нас позаботиться о чем-то еще в приоритете над нашими пациентами — об электронной медицинской карте, о страховой компании с предварительным разрешением, о потребности больницы в увеличении объема за счет приема большего количества пациентов за более короткие периоды времени — это поражает. на наши глубоко укоренившиеся убеждения, что наш пациент на первом месте. То, что было укоренено в наших тренировках в течение последнего десятилетия или даже больше.

Причина, по которой мы пришли в медицину, в первую очередь заключалась в том, чтобы заботиться о пациентах. Все эти вещи противоречат глубоко укоренившейся моральной вере. Когда нам приходится нарушать данное нашим пациентам обещание, это очень болезненно. Мы свидетели их страданий. Мы являемся свидетелями того факта, что они испытывают боль еще шесть недель, потому что их страховая компания потребовала рентген и шесть недель физиотерапии, прежде чем они смогут сделать МРТ для лечения болей в спине. У пациента рак 3 стадии, и мы знаем, что конкретное лекарство лучше всего подходит для этого, но ему нужно подождать или пройти испытание другого лекарства, и это лекарство должно потерпеть неудачу, прежде чем он сможет получить то, что мы хотели. дайте их сначала.

HEH: Вы отмечаете, что устранение морального вреда должно быть финансовым приоритетом, и даже создали метрику для оценки администрации больницы. Не могли бы вы подробнее прокомментировать экономическое обоснование решения проблемы морального вреда?

Декан: В среднем замена одного врача в системе здравоохранения стоит 1 миллион долларов. Это происходит из-за упущенной выгоды, когда врач увольняется и до того, как вы успеваете принять нового. Это стоимость найма, стоимость зарплаты. Когда в системе здравоохранения высокий уровень выгорания, текучесть врачей составляет около 21%. При низком уровне клинического выгорания оно меньше вдвое. Это существенная разница в стоимости. Есть также некоторые предположения, что безопасность пациентов является проблемой. Если вы добавите к этим затратам плохое отношение к клиницистам, не цените их за то, что они делают, и попытки убедиться, что ваша очень дорогая машина работает как можно лучше, вероятно, будет несколько ошибочным.

ССЫЛКИ

Дин В., Талбот С., Дин А. Переосмысление клинического дистресса: моральная травма, а не выгорание. Fed Pract 2019; 36:400-402.
Дин В., Талбот С. Врачи не «выгорают». Они страдают от моральной травмы. STAT , 26 июля 2018 г. Доступно по адресу: https://bit.ly/398pG5V.

«Выгорание» — это термин, который имеет тенденцию обвинять жертву — в данном случае медицинских работников — в подавлении системы, которая часто ставит их в противоречие с их обязанностью защищать пациентов.